Alkar Games

Sandman2 » 18 ноя 2005, 00:40

Актовый зал нашей школы всегда занимал в сердцах молодёжи особое место. Сама планировка здания школы была таковой, что вход в него размещался на втором этаже специально выделенного крыла. Этот второй этаж представлял собой широкий холл, из которого можно было попасть лишь в два помещения - в сам актовый зал и в школьную библиотеку. Сперва, в далёкие советские годы, стены холла были выкрашены в однородный цвет. Но, по прошествии нескольких лет, директриса решила приукрасить его и вот, на стенах появились картины, представляющие собой невообразимую смесь сюжетов и образов. Было там многое... Я лишь помню, что возле входа в школьную библиотеку на стене красовалось изображение сфинкса, каравана, идущего по пустыне, а также Дарта Вейдера и имперского истребителя из киноленты "Star Wars". Вход в актовый зал немногим проигрывал входу в библиотеку, ибо возле него на нас со стены смотрел никто иной, как Майкл Джексон. Рядом с ним в танце застыла балерина. Остальные сюжеты стёрлись из памяти... Стоит также сказать пару слов о достопримечательности холла - прямоугольной колонне, расположенной возле окна. Я до сих пор не совсем понимаю, какими соображениями руководствовались те, кто проектировал здание, поставив колонну не в центр холла, а на самом его краю. Не исключено, что добрые архитекторы не зря ели свой хлеб. Возможно, они предвидели тот факт, что дети будут использовать холл для игры в "квача" или в "прятки" и потому поместили туда колонну, дабы ребёнок мог за ней спрятаться. Впрочем, независимо от их желания, колонна использовалась именно таким образом.
Сам актовый зал являлся, по сути, большим помещением, призванным собрать в своих стенах всех учеников и учителей школы. В нём проходили различные утренники, представления и прочие мероприятия, на которые одни шли с радостью, ибо это давало шанс пропускать уроки, а другие - с выражением глубочайшей скуки на молодом лице. Вся свободная площадь актового зала была занята рядами откидных сидений, состояние которых оставляло желать лучшего, так как, присаживаясь где-нибудь, человек рисковал провалиться под само сиденье. А под сиденьем его филейную часть уже с нетерпением ожидала вся эта система спиц и шайб, которая и позволяла сиденью вращаться. Естественно, в такой ситуации с высокой степенью вероятности можно было испачкать одежду смазкой со спиц или вообще изорвать её. Таким образом, эти милые креслица, обтянутые дешёвым коричневым кожезаменителем, на самом деле были очень похожи на капканы, готовые в любую минуту с жадным чавканьем вцепиться в новый детский зад.
Естественно, в актовом зале присутствовала и сцена. Это место всегда манило меня своей тайной, которую охранял тяжёлый занавес. Мне было интересно, что же творится там, за занавесом. Я хотел посмотреть на представление изнутри. Мне довелось несколько раз побывать на сцене и, надо заметить, это было одним из самых интересных мест во всей школе. После подземного убежища, закрытого внутреннего двора и столовой, конечно... Не знаю, что заставляло меня так думать. Возможно, это была система блоков, которая служила, чтобы приводить в движение занавес, но на тот момент уже не использовалась. Или это был щит электроснабжения сцены, расположенный на стене, за чёрным занавесом. Хотя, я всё же думаю, что особый духовный настрой задавал большой старый бюст В.И. Ленина из белого гипса, который был спрятан в самом удалённом углу сцены... Ничто так ярко не демонстрирует забытую эпоху, как бюст старого вождя, покрытый слоем пыли и спрятанный подальше от глаз людских. Ведь, по сути, он всегда присутствовал на сцене. Отодвинь занавес ещё на метр - и вот он. Но, от наполненного детским смехом зала Ленина всегда отделяла такая тонкая, но такая непреодолимая стена ткани, оставляя его в тени забвения. Когда я смотрел на этот своеобразный покинутый всеми идол, стоящий в гордом одиночестве, мне казалось, что в его слепых очах застыла глубокая печаль. Печаль, порождённая осознанием того, насколько быстро и легко многие вычеркнули из памяти часть своей истории так, будто её никогда не было. Впрочем, речь пойдёт не о вожде...
Моё повествование касается того времени, когда стены холла перед актовым залом ещё не блистали буйством красок, а в младших классах читали рассказы о том, как этот самый В.И. Ленин глотал чернильницы из хлеба и встречался со снегирями в Сокольниках. Мне тогда было от 7 до 10 лет - точнее сказать не могу. В те годы, естественно, были свои утренники, на которых часто выступали и маленькие дети с небольшими стишками. Мой брат был одним из таких детей. Ему несколько раз поручали заучивать стихи и читать их со сцены. Но однажды, прямо перед одним из подобных мероприятий, брат заболел и с этого момента начинается моя история...
Конечно же, нужна была замена и потому стих поручили заучить мне. Так я и попал на сцену в тот злосчастный день...
Я стоял на сцене среди других детей, а передо мной расстилалось бескрайнее поле из глаз, обращённых на нас. В зале собралась вся школа... Естественно, в первом ряду восседала наша незабвенная директриса со свитой. Я стоял, повторяя про себя стих, и пытался не смотреть вниз, на ряды зрителей. Всегда легче смотреть куда-то в сторону, но не на эти глаза, которые оценивающе смотрят на тебя, заставляя волноваться и делать ошибки. Я рассматривал рисунки на противоположной сцене стене зала и тёмные квадратные окошки для проектора, а между тем неумолимо приближался момент моего выступления. Наконец очередь дошла до меня, и я почувствовал в своей руке холодную пластмассовую рукоятку микрофона... В зале стояла оглушающая тишина и несколько сотен пар глаз были обращены на меня... Собравшись с духом, я поднёс микрофон поближе к пересохшим губам и начал рассказывать стихотворение... Надо отметить, что к заучиванию стихов я всегда пытался подойти со всей ответственностью, поэтому особых проблем с поэзией на протяжении всего моего школьного обучения не испытывал. К старшим классам я стал ещё более серьёзно относиться к стихотворениям и старался рассказывать их с чувством, в чём достиг определённых успехов. Однако этому дню не суждено было стать днём моего триумфа... Я сделал ошибку... Не помню точно, что именно произошло... Либо я просто переволновался, либо опустил глаза и посмотрел на всех тех, кто сидел в зале. Сейчас это уже не важно. Важно то, что примерно на середине моего выступления во мне что-то пошло не так. Все слова моментально улетучились из моего сознания, а их место заняла какая-то вязкая мгла, состоящая из путаницы мыслей и образов. Через миг я почувствовал, как во мне нарастает смесь чувства стыда, страха и злости. Ещё через мгновение я понял, что стих уже не расскажу. Нужно было всего лишь сосредоточиться и схватить забытую строчку за хвост, но она уже исчезла в разрушительном урагане чувств, который смял моё сознание. Все мои попытки вспомнить слова рушились под ударами тяжёлых мыслей о том, что время уходит. Вся эта карусель в моей голове длилась всего несколько секунд, хотя для меня они тянулись намного дольше. Неизвестно, сколько бы это ещё продолжалось, если бы на помощь мне не захотела прийти моя одноклассница, которая стояла у меня за спиной. Её звали Оксаной, насколько я помню, хотя, что вполне вероятно, я могу и ошибаться по прошествии многих лет. Как я понимаю, на репетициях она запомнила частично мои слова и попыталась исправить положение, нашептав мне на ухо несколько строчек, тем самым, придав моему измочаленному сознанию импульс в правильном направлении. Конечно, Оксана руководствовалась благородными побуждениями, однако того, что произошло после её отчаянной попытки протянуть мне руку помощи, не мог ожидать никто... Дело в том, что она, естественно, не старалась заучивать мою часть выступления и потому знала её недостаточно хорошо. Таким образом, она начала нашёптывать мне не те строки, на которых я остановился, а те, которые я уже прочитал. К тому моменту моя злость и чувство стыда достигли той степени, когда уже не думаешь о последствиях своих действий да и вообще не обращаешь внимания на реальность. Стоит также учитывать, что тогда я был всего лишь маленьким мальчиком и общественное мнение не имело для меня такого значения, как сейчас. Как бы там ни было, я, слегка развернув торс, со злостью сказал ей через плечо: "Да не то!". И тут осознал, что сделал вторую ошибку, которая по своей величине превосходила первую... Из-за всего происшедшего я забыл об одном обстоятельстве... Микрофон всё это время находился у моего рта. И потому по залу разнёсся мой обозлённый детский голос, многократно усиленный современными на тот момент электронными усилителями...
Смеялись все... Кроме меня... Мне было в тот момент не до смеха... Интересно то, что я не помню того, как завершил свою часть выступления. Помню, что прочитал стихотворение до конца. Может, я сам вспомнил слова, а может, мне их подсказал кто-то из взрослых. Почему-то воспоминание об этом стёрлось из памяти. Сам праздник шёл своим чередом и зал забыл о моей ошибке. Получив эту короткую разрядку, многие опять погрузились в состояние унылой скуки. Я тоже не особо часто вспоминал о том случае, а если и вспоминал, то без стыда и внутренних содроганий. Однако с тех пор на сцене или перед большой публикой я больше не выступал...
Иногда я задумываюсь о том, как стоило бы поступить в подобной ситуации. Стоило ли прислушаться к подсказке Оксаны и заново повторить несколько строк, упорядочив мысли и вспомнив остальную часть? Или же нужно было положиться на себя, мобилизовать волю и попытаться вспомнить слова? Конечно, с точки зрения меня нынешнего второй вариант вполне осуществим. Но, учитывая мой возраст в то время, я прихожу к выводу, что подсказка Оксаны, даже неправильная, помогла бы мне. Я мог прочитать несколько строк дважды, но многие этого бы и не заметили. Большинству сидящих в зале учеников вообще было всё это безразлично.
Вот так и закончилась история моего первого и последнего выступления на сцене. Конечно, я выступал в своей жизни много раз со всякими докладами и работами перед определённой аудиторией. Например, когда читал рефераты у доски перед классом, доклад о вреде алкоголя в младшем классе, работу по этому же алкоголю на собрании районной малой академии наук по химии, свою бакалаврскую работу на защите... Однако это всё были небольшие группы людей. На сцену же моя нога больше не ступала...