И вот это, по все той же прозьбе.
Рассказ еще не закончен. Я над этим работаю.
Долг Крови
Сообщений: 2
• Страница 1 из 1
_Ocelot_ » 26 авг 2007, 19:36
Долг Крови
Глава 1.
Алекс сидел в самолете и размышлял, пока под ним простирались незримые глади грешного, постыдного мира. Всего несколько часов перелета могли стать, для кого-то минутами или пройти незаметно, в случае если пассажир уснет. Алексу же сон не грозил. Каждый нормальный человек, ну, или не совсем человек, в этом самолете знает, куда он летит и зачем, но только не он – человек в черной кожаной куртке и элегантно потертых джинсах. Да, на самом то деле причины для перелета у Алекса не было, пока не было.
"Себастьян или Себастиан – сам черт ногу сломит с его именем!" - крутились в голове слова Марка, бывшего ему чем-то вроде опекуна и наставника одновременно, но никогда и нисколько полностью ни тем, ни другим, - "этот древний отшельник, зачем-то связался со мной и вызвал тебя. Знаю-знаю, будто бы тебе делать больше нечего, нежели мотаться через пол мира, к какому то больному маньяку, не зная даже конкретно, что ему от тебя нужно. Но я очень уважаю его, кроме того, традиции, сам понимаешь, в нашей "семье", а без них никак…" - Да семья… причудливая семейка же тебе попалась, Алекс. "Клыки не мешают?" - любил подшучивать Марк над своим новым воспитанником, имея в виду уже практически бесполезные пережитки предков.
С тех пор как Алекс стал вампиром, ничего уже не осталось от его прежней жизни. Люди, вещи, отношения, любовь, даже секс – все эти вещи в корне поменяли для него значение. Нет, он не был пресловутым дракулоподобным упырем, коих показывают по ящику - в двадцать первом веке это уже не только не модно, но и невозможно. Прячущиеся от людей и питающиеся их энергией, высасывая ее посредством мистической практики, они уже не гоняются за кровью, по край не мере не чаще полувека. Многие из них, принадлежащие к наиболее младшему поколению, уже не боятся солнечного света, а человеческой крови из еще бьющегося сердца им приходится пить раза в два реже, чем всем остальным. Секрет выживания вампиров всегда крылся в отчужденности, а теперь и того проще. Давнее человеческое проклятье требует крови раз в пятьдесят лет, а для многих, как уже упоминалось, и того реже; однако недостаток состоит в том, что кровь должна быть живой - труп не подойдет, только дышащее тело должно служить пищей. Тело, кровь которого еще пульсирует, а сердце бьется все быстрее и быстрее, а потом все реже и реже…
Но речь сейчас не об этом. Со своей участью Алекс уже не столько смирился, сколько даже привык к ней. Новая жизнь, жизнь в тени, знания, сила, и, конечно же, проклятье, стало для него необычайно родным. Теперь у него новые интересы, новые взгляды на жизнь, практически ничего от прошлой жизни уже и не осталось. Особенно сейчас, когда Алекс превратился из хаотичного, с полу шоковым состоянием юнца не почувствовавшего еще толком куда он попал и кем стал, в серьезного, сильного, умного, и конечно же опасного представителя рода клыкастого. Мистицизм научил его многому. Конечно же, из Марка не вышло столь умелого преподавателя, коим был Роберт, но, тем не менее, сила Алекса неуклонно росла.
"И отнесись к нему с уважением", – напутствовал Алексу Марк перед самолетом. А как же, обязательно, иначе и быть не может, вот только шнурки завяжу, и сразу буду с уважением относится. Потакать прихотям и лизать одно место, никогда не было в правилах Алекса. Пусть человек сначала заслужит это самое уважение, а там уже видно будет. В его фантазии уже нарисовался тщедушный дедуган с целой кучей тараканов в голове, возомнивший из себя бог знает что.
Два года прошло со смерти Роберта и одного из древнейших вампиров Тамрина. Новый учитель Алекса – Марк хорошо воспитал своего протеже, убив в нем страх и нарастив силу вместе с умением и драгоценным знанием. Навыки Алекса теперь уже позволяли ему видеть и чувствовать каждого сидящего в этом самолете. Теперь он мог считывать эмоции, желания и иногда даже намерения людей. Конечно же, не всех. Чем более незащищенным и безобидным был разум, тем легче было его прочитать. Потоки жизненной силы, пронизывающие весь мир, а особенные их скопления всегда находились в толпах людей, перестали быть для Алекса чем-то диковинным. Сейчас это была для него обыденность, словно какое либо обыкновенное человеческое чувство – зрение, слух или запах. Еще бы, ведь именно энергией людей он и питался. Перехлестывающие потоки тревог, мечтаний, счастья, но чаще всего отчаяния лились по всему самолету. Каждый сидел, выбивая сильными толчками свои эмоции в мир. Многие были в состоянии покоя, а другие попросту создавали это обманное, лицемерное самому себе чувство умиротворенности.
Глава 2.
Здоровенный Боинг приземлился в два часа ночи. До этого Алекс мог только мечтать об Италии, но вот – судьба, и он уже шагает по Римской земле. Надо же было быть настолько полоумным, что бы поселится в зародыше святой инквизиции, всего в паре кварталов от Ватикана. Алекс шагал по Риму и маленькие узкие улочки, словно прятались от него в темноте, извиваясь и отходя от основных дорог, они уходили куда-то в неизвестность. Город казался чересчур оживленным. Прохожих было хоть и не много, зато по горящему во многих зданиях свету можно было сделать вывод, что горожане далеко не спят, а просто разбились на группки и проводят время не менее активно, нежели днем. Свет месячной четвертинки казался вовсе не к чему, по край не мере в центре города, по тому, что его романтическую диктовку нарушали многочисленные фонари улиц, выполненные в интересном архитектурно-дизайнерском стиле.
Как же хорошо в Италии весной! Погода навеянная климатом не вызывала даже малейших нареканий, и даже Алексу, для которого это уже не имело практически никакого значения, было приятно и комфортно прогуливаться по городу. Однако идти долго не довелось, какие то двадцать минут наслаждения и Алекс, проклиная, что воспользовался такси, уже собирался погулять еще, потому что дом, в котором предполагаемо должен был обитать этот Себастьян или Себастиан, находился прямо перед ним. Но задание Марка было вполне четким, по край не мере начало задания, а именно – найти старика и помочь ему. Вот только в чем именно будет заключаться помощь, оставалось только гадать, что, в общем-то, не сильно радовало Алекса. Строение такого типа было несложно вычислить. Оно не раз реконструировалось, видимо даже художественно реставрировалось. Итальянцы, похоже, сочли его никак памятником архитектуры, а может быть, и просто оставили, желая сохранить дух старины в городе, который приносил немалые барыши от туристов. В Риме такие дома, наверное, считались обычным делом. А вот цвет был будничный и практически не отличался от гаммы остальных зданий – бежевый с оттенком серого. Дверь же стояла довольно новая, на вид ей было от силы двадцать лет.
Соблюдая нормы этикета, Алекс учтиво постучался. Но вот ответа ему пришлось ждать довольно долго, похоже, хозяин был либо чем-то сильно занят, либо просто нервировал гостя.
- Уже открыто! – Проскрипел старческий противный голос за дверью.
Алекс ожидал уже на пороге увидеть "виновника торжества", но делать было нечего, пришлось войти, а залоговая неприязнь к старику все росла. Внутри дом был на удивление еще более старомоден, нежели снаружи. Как это обычно бывает, жители столицы скрывают под "скорлупой" древности комфорт и технологии последнего поколения, а тут же все было еще более устаревшим и буквально пропитанным историей. Создавалось впечатление, что предметами интерьера пользовались еще при Императоре. Камин, исключительно свечное освещение, умеренная ухоженность помещения – все это ударило в голову Алексу, словно внезапно открывшийся средь лесной чащи широкий и мощный водопад, завораживая и приводя в недоумение.
- Чего стал? Глазеть на обитель мою прилетел?! – Нахальным тоном кричал старик из другой комнаты. – Ну, стой тогда!
Харизматичный, вот только уж слишком нежелательно, старик, словно по щелчку, переключил мысли и внимание Алекса.
- Вообще то меня к вам послал Марк. – Довольно громко отозвался молодой вампир, делая неуверенные шаги по направлению к хозяину дома.
- А то я и без тебя не знаю! – Произнес неожиданно выплывший из-за дверного косяка старик. Да, действительно, представший перед Алексом дедушка был почти таким, каким он его себе и представлял. Лысеющая голова с, можно было сказать, покатыми, нахальными чертами лица, полностью отображавшими первое впечатление об их хозяине. Большие круглые глаза, каждую секунду менявшие свое выражение находились под яйцеголовым лбом. Судя по морщинам на лице ему можно было дать шестьдесят – семьдесят лет, конечно же, если бы этот старик был человеком.
- Себастьян. – Подозрительно нормально представился хозяин дома, протягивая Алексу руку.
Такая резкая смена тона полностью выбила гостя из колеи, потому он сильно повременил назвать свое имя.
- Алекс, - бросившись пожимать руку Себастьяна, представился он.
- Что-то я думал ты постарше будешь. – С немалой долей издевки в голосе произнес старик.
- А кого же вы ждали? Если вам нужен был кто-то другой, так почему бы не пригласить Марка?
- Вот в том то и дело, что мне нужен именно ты. Был нужен, потому что теперь то ты у меня есть. – Ехидно усмехнулся дедуган.
- Не соизволите объяснить, зачем же я вам понадобился? – С напыщенной любезностью произнес Алекс.
- Нет. – Резко бросил Себастьян и, развернувшись, спешно пошел в другую комнату, из которой он и вышел минутой ранее. – По край не мере не сейчас! Можешь выкинуть свои вещи в гостиной, у меня нет для тебя комнаты. – Старик принимал привычный свой образ.
Вещей то у Алекса было не много, только самое необходимое, но не для жизни, а для выполнения какой либо специальной задачи. Всего одну продолговатую и узкую сумку держал он в руках, а в ней находился старинный гладиус, подаренный ему когда-то, дополнительный ремень да кожаные перчатки с открытыми пальцами.
Выбора особенного не было. Если уже не следовать маленьким прихотям этого больного, то никогда отсюда и не выберешься.
Глава 3.
Алекс, закинув сумку на старенький жесткий диванчик, двинулся за Себастьяном. А тот, как ни в чем небывало продолжал копаться в кучках книг, перебирая, раскладывая, а многие и просматривая. Молодой вампир, опершись на стену и скрестив на теле все, что только можно, стал терпеливо ждать дальнейших указаний. Дразнить, раздражать, а тем более злить импульсивного старикашку ему уж ни как не хотелось. Так проходила минута за минутой, и Алексу уже довольно сильно приелась эта поза, а главное это абсолютное игнорирование со стороны хозяина дома.
- Правила гостеприимства уже не соблюдаются даже среди "старой школы?" – нарушил тишину гость.
Себастьян на эту фразу прервался, и, выпрямившись, ответил:
- Не тебе судить о здешних правилах. – Старик злобно прищурился. - Мне прислали личность - я знаю. Но что бы помочь мне, ты требуешь дополнительной огранки, сынок.
- Послушайте… Себастьян. Я уже не мальчик и меня по праву можно считать профессионалом своего дела, - учтиво начал уговаривать его Алекс, - при всем моем уважении, - которого, в общем-то, и не было, - не нужно меня учить. Скажите просто, что нужно сделать, а дальше я уже…
- Выше головы не прыгнешь, сынок. – Неожиданно спокойно перебил его хозяин дома. – Эту работу за тебя уже никто не сделает! То с чем тебе придется столкнуться, будет одним из самых трудных заданий.
- Тогда скажите что это! – Настаивал Алекс.
Старик немного подумал и, приняв наиболее серьезное выражение лица, молвил:
- Садись, - хотя большого выбора мест для сидения в этом доме, а тем более в этой комнате не было, Алекс все же нашел себе маленькую табуреточку, служившую минутой ранее подставкой для немалой стопки книг.
- Ты знаешь, в какой среде людей находишься? – Учтиво, абсолютно не свойственно для своего образа, начал объяснение старик.
- Италия, Рим… - простецки ответил Алекс.
- Я не это имел в виду. – Себастьян повышал тон. – Ты находишься в самом сердце святой инквизиции. Признаться странно, что ты не струсил перед забубонами и не отказался от поездки.
Как удивительна, бывает мысль. Прямо как в одной из сказок, где самой большой скоростью называлась человеческая мысль. В какую то ничтожную долю секунды она может полыхнуть сильнее, чем при многих часах рассуждений и сопоставлений. Вот так просто – прибив факты в единое целое и ошеломив мозг своей молниеносностью. Именно так, словно молотком ударила мысль в голову Алекса, а за ней и укоры самому себе. Ну да, конечно, как же он сам не догадался, старика прижали и теперь ему самому не выкрутится. Отлично! Просто чудесно…
- Для чего же вы тогда поселились тут?! – Не скрывая удивления и ярого негодования, вспылил Алекс.
- Держи друзей близко, а врагов еще ближе. – Невозмутимо и видимо еще не отреагировав должным образом на вспыльчивость собеседника, сказал Себастьян. – Признаться с друзьями немного не сложилось… Но не в этом дело! – А вот и реакция. – Как ты смеешь осуждать, пусть даже косвенно мои действия?! – Чуть не крича, возмущался старикашка. – Раз поселился, значит, так надо было. Нет, дело совсем не в месте моего проживания. Эти пузатые глупцы и не подозревают о существовании нашей нации, нашего рода, если быть точнее. Они только восхваляют своего Бога, да ходят из стороны в сторону… туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, - видимо на этом их беседа и зашла бы в тупик, если бы Алекс не кашлянул более чем учтиво.
- Ах, ну да, - опомнился старик, - Так вот, эти же ребята прибыли из Великобритании, а точнее из Уэльса. Не знаю точно кто они, все настоящие сильные ордена пораспускали, остались только кучки малолеток, возомнивших себя крутыми охотниками на вампиров, но им покажи клыки и они сразу разбегутся как крысы. Старые настоящие бойцы инквизиции, ну или чего-то в этом роде, уже давно на пенсии и угрозы не представляют. Проблема только в том, что любая кучка малолеток, может с годами стать серьезным подразделением. Как ни как в наше время с таким бесстыдно открытым количеством знаний магов развелось пруд пруди.
- Но почему они опомнились только сейчас? – деловито спросил Алекс, всячески пытаясь скрыть свое недовольство. Как ведь, теперь ему придется расхлебывать проблемы этого совершенно незнакомого дедугана.
- Видимо они про меня и раньше знали. Сынок, знаешь, сколько в Италии наших сородичей? Конечно же, не знаешь. Смею тебя заверить, что до недавнего времени их число устрашающе действовало на любых «осведомленных» охотников. Кроме того, немалую роль играл наш легендарный Тамрин. Пускай его веками никто не видел, но и фактов подтверждающих его смерть тоже не было. Прибавь ко всему этому и то, что многие вампиры, да и некоторые люди, в том числе чувствовали его присутствие на нашем плане бытия. Убийство же такой, повторюсь, легендарной личности, повлекло за собой цепную реакцию. Реакцию страха, сынок. Вампиры перестали быть уверены в своей позиции. Как ты думаешь, чьей работой они считают смерть Тамрина?
- Инквизиции? – Искренне удивился молодой вампир.
- Именно! – Принимая облик оратора начал разглагольствовать хозяин жилища. – Теперь наши сородичи боятся. Они думают, раз инквизиция добралась до такого сильного вампира, значит «век расправы» начался и всемирная «охота на ведьм» не за горами. Помнишь сколько тогда полегло и наших, и не совсем наших, хотя… откуда же тебе знать!
- Но ведь Тамрин был предателем! Он сам виноват! У меня не было выбора. – Тщетно оправдывался Алекс.
- Тем не менее, факт есть факт, - Себастьян присел, кажется, удовлетворенный разговором. – Банально, не правда ли? Они просто боятся за свою шкуру. И скажи спасибо, что наши соседи не знают про твою выходку.
В глазах Алекса застыла правда. Вопиющая несправедливость задержалась в его недвижимом сердце. Сейчас то он пожалел, что не все человеческие чувства покинули его. Правда выдавалось прискорбной. Одно дело опасность инквизиции, а другое полная безысходность от непонимания и отторжения. Неужели спасая целую расу, в конечном счете, ее же представители и будут считать тебя преступником, повинным в смерти?
Глава 4.
Одиночество, спроси у него теперь, что это такое? И он, затруднившись ответить, скажет, что это чувство, как и многие другие, ему чуждо. Ну и в чем тогда радость существования? В чем тогда смысл жизни вампира? Этого паразитического по своей природе существа. Зачем жить, если у тебя, полутрупа уже никогда не будет любви? Если у тебя уже никогда не будет взлетов и падений, печали и радости, отчаяния и вознесения. Воистину это можно назвать проклятием, чем-то, возможно гораздо хуже смерти. Одного только не несет этого проклятия. Если бы оно давало осознание безнадежности ситуации и бессмысленности существования, для него, лично, то прохождение "наказания" было бы гораздо более тяжелым и жестоким. Тогда бы попавшие под него люди сами бы начали искать смерти, желая избавится от пут тяжелого рока. И наказанными были бы только те несчастные, которые стали вампирами. Гораздо тяжелей все вышло. Называйте это как хотите, милость, прощение или судьба, но природа такова, что страдания, даже самые ужасные или напротив, ни за что не будут вечными. Скоро, очень скоро по глобальным меркам человечество завершит выплату своего долга.
Свет от маленьких свечек и старинных ламп разбивался об углы и ниши комнаты, в которой сидели Алекс и Себастьян, разбивался и тонул. Планов особых не было, и потому у этих двоих было много времени для разговоров на отдаленные темы. Алекс рассказывал старому отшельнику о новом окружающем их мире. Ведь тот не выходил в "свет" уже несколько десятков лет и ему было страшно интересно, насколько все изменилось, но как оказалось, изменилось не так уж много. Себастьян сразу вспомнил одного своего старого друга, который тратил свое время на скитания по свету. С перерывами на пятьдесят лет, он выходил в мир узнавая его снова, но это была длинная история, которая могла растянутся не на одну ночь. Старик был мудрен и его пресловутые головные тараканы, как вскоре оказалось, были наделены интересными идеями.
- Полтора часа до рассвета. – Прервался Себастьян. – У нас будет около двух дней, а точнее ночей на подготовку, а вот потом прибудут охотники.
- Понимаю.
- Кстати, сынок, а тебе оружие не нужно? – Встав, сказал старик, и направился к угрюмому и массивному шкафчику. – А то у меня тут накопилось немного игрушечек новомодных.
Благо оружие меняется не так часто в истории, и потому, арсенал старца, состоящий в основном из холодного оружия, был достаточно эффективен в наше время.
- Спасибо, но я использую только свое оружие. – Гордо и в то же время вежливо ответил ему Алекс.
- Ну да, надеюсь, ты его взял… хотя что за глупый вопрос – конечно же, взял! А ну-ка покажи-ка!
Долго уговаривать ему не пришлось, и через несколько секунд Алекс уже вернулся со своим…
- Гладиус! – воскликнул с детским восторгом Себастьян, как будто он был маленьким человеческим детенышем, которому подарили на день рожденья вожделенную игрушку.
- Какая красота, - с восхищением лепетал старик, - я такого уже давно не видел, а как мастерски выполнен, какая огранка, так и хочется им кого-то убить, правда?
Алекса уже начинала настораживать такая заинтересованность старичка.
- Вижу клинок далеко не простой, и что же ты уже научился им делать? Некоторые мастера могли заставить противника задохнутся, лишь порезав его. Конечно же, для этого им требовались десятки лет практики, да и оружие у них было специальное. Не то что бы, какое то экзотическое, просто обработку оно проходило надлежащую.
- Боюсь вас разочаровать, но я не достиг такого мастерства. Пока не достиг. Но, надеюсь, что все еще впереди.
- Надейся-надейся, - задумчиво буркнул себе под нос дедуган, что совершенно не понравилось Алексу.
Глава 5.
Узник.
Каждый узник на земле жаждет вырваться на свободу. Сидя в заточении, любой заключенный в каждой из тысяч тюрем будет чувствовать ее вкус. И объятый жаждой снова его почувствовать узник будет стремиться вырваться из оков, находя все новые и новые способы. Время заключения будет давать ему возможность совершить побег, выдумывая себе дороги к свободе. Но не все заключенные одинаковые.
Первое чувство которое он ощущает каждое утро, не теснота и даже не зловонный запах, охватывающий всю камеру, пробирающийся в каждую щель ее грубых каменных стен, первое его чувство это – боль! Теперь это, самое сильное, и единственное что он может ощущать. Утро, как же я погорячился, произнеся это слово. Для него утро уже не имеет значения. Голод, жажда, как и другие человеческие, да и не только, чувства потеряли для него всякий смысл. Он не может думать, он не знает который сейчас час, день недели, месяц, год или даже столетие. Мысли в его голове обрываются моментально, и то если им посчастливится родиться. Он забыл, что такое запах, вкус, он много чего забыл. Но все еще может открывать глаза и видеть; видеть только силуэты людей, впадающих в темную пелену. Как будто мгла заполонила весь мир вокруг него. Тело его стало невесомым, он давно уже не то что бы не ходил, а не ощущал своего тела абсолютно. Чувство пространства – еще одно, в огромный набор потерянных. Силуэты никогда не приходили с пустыми руками, иногда они что-то лили на него, может быть воду, а может и плавящийся металл. Палачи как-то поддерживали в нем жизнь, и наверняка, будь он человеком, то давно уже не выдержал бы этих пыток. Подвешенный за руки он висел так уже несколько веков. Тело было пронизано десятками стержней, они не причиняли смертельного вреда своему носителю и были введены более чем искусно. Сморщенное тело было сплошь покрыто язвами. Тощие ноги беспомощно свисали к полу, и время от времени по ним стекала кровь, прямо на пол, в огромную лужу. Конечно же, света в камере не было, палачу вполне хватало принесенного с собой факела. Зато комната имела неслабый набор пыточных инструментов, от, все тех же банальных металлических стержней и крюков, до щипцов различной формы и размеров.
Сознание. Реальность и бред смешались для этого заключенного. Мир стал для него един и состояние, в некотором смысле, стабилизировалось, оно стало однообразным. Инквизиторы проклинают его имя, и потому называют просто узником. Но сколь не казался бы он слаб в данный момент, каждый, кто был знаком с его деяниями, знает, что даже из такого состояния заключенный может выбраться, и не будет тогда страшнее демона на земле чем он.
Видения мелькали перед глазами, чередуясь с затуманенным изображением реальности, когда дверь открывалась, из нее выходили какие то люди, о чем-то говорили, но их слова сливались в бессмысленный шум. Затем упали на пол цепи, хотя этого узник не понимал. Он уловил только движения воздуха, которые ему, скорее всего, просто-напросто показались.
Воин.
В минуты одиночества, мира и спокойствия, такие как сейчас, воин, не может найти себе иного занятия, кроме как проверка оружия и размышление. Умственная работа, как может показаться невеже, вовсе не присуща этой священной профессии. Однако это не так! Этот воин еще очень молод, каких то двадцать лет отроду. Но он уже почувствовал запах крови и дух сражения.
Черный джип мчался по шоссе, приближаясь к Риму. Его глянцевая краска блестела в месячном свете. Казалось что-то мощное, звериное, но в то же время очень умное и выдержанное пробивалось через пространство к своей цели. Цель эта была еще далеко, но сидящий на заднем сидении молодой охотник не прекращал готовиться к встрече с ней. Он сидел и в очередной раз осматривал свой меч, совершенно обыкновенный, длинный. Таких мечей сотни. Однако любой кусок стали превращается в смертоносное оружие в руках того, кто умеет с ним обращаться. Любой предмет может убить, в руках убийцы.
Глава 6.
Как всегда ночь. Пока его везли, она сменилась днем, а потом снова вступила в свои права. Узник все еще не понимал где он и что с ним. Сознание все также оставалось в тумане, и он изредка, "подключаясь" к реальности, чувствовал только обрывки информации, мелькающие как слабенькие вспышки в непроглядной тьме.
Старый-старый дом. Двухэтажная постройка была возведена, где-то в середине прошлого столетия. Почему то архитектор не пытался сделать что то современное, дешевое и практичное, а, как будто на заказ, творил, словно художник, не жалея ни средств ни времени. Рядом с домом, или по нынешним меркам даже особнячком, располагался сад. Темный и, казалось мертвый, он отпугивал солнечные лучи днем, и буквально пылал тьмой ночью. Естественно люди не сильно жаловали такое место, да и зачем им туда соваться? Дом стоит на отшибе небольшого шотландского городка, хозяева его в городе и вовсе не появляются.
К узнику возвращалось чувство пространства. Кровь бежала по его телу, растекаясь все энергичнее, вливая жизнь заново в почти атрофированные конечности. Отовсюду веяло холодом, но каким то странным, родным холодом. Помимо боли, впервые, вот уже за много-много лет к нему пришло ощущение родины. На несколько мгновений бывшему заключенному показалось, что он вернулся домой.
- Дай скальпель…
- Как он? – отрывками фраз врезались в голову слова, выныривая, словно из непроглядного тумана.
- …сказать Хозяину?
- Он поправится.
Как и раньше узник не имел ни малейшего понятия, сколько прошло времени, прежде чем он увидел, где находится. Зрение вернулось к нему первым делом в полном объеме, вместе с осознанием.
Окружавшие его каменные стены, кое-где деревянные, сплошь были покрыты вычурным узором, не то кельтских, не то каких-то славянских символов. От пола, стен и даже мебели все еще веяло холодом и в то же время домом. Холод, тень, по сути, и были домом для безымянного узника. Лежа на операционном столе, он заметил, что его тело неплохо заштопали, и воображение сразу нарисовало те ужасные картины ран, которые достались ему за эти много лет. Тело было сильно восстановлено после удивительного освобождения и, все же тощее, оно не очень хотело слушаться своего хозяина. Все сморщенное бледно-серое с сотнями шрамов, однако наполненное прямо таки демонической сущностью, которую можно было заметить даже невооруженным взглядом. Казалось, даже структура этого тела была другая, не то что бы злая, просто «иная».
Узник поднялся с ложа. Руки и ноги наливались силой и, жестоко сопротивляясь, все же сдавались разуму своего хозяина. Тут же откуда ни возьмись, из тени выплыла статная, даже несколько аристократическая фигура молодого человека. Бывший заключенный окинул его слегка оценивающим взглядом, но ни сколь не удивленным.
- Надеюсь, вы понимаете, кто вас освободил? – Молвила странная фигура, детали которой полностью скрывались в черноте ночи.
- Я знаю вашу природу, но не знаю ваших целей. – Ответил узник. Раньше, он, конечно, не задавал бы лишних вопросов. Но теперь, его тело было слишком слабо, что бы дать возможность стать хозяином ситуации. Оставалось вилять хитрыми ходами, узнавая информацию покладисто и пока что покорно.
- Вы находитесь в особняке семьи Горб. Благодарить за свое освобождение вы также должны семью Горб и меня в частности.
- Не слишком ли нагло для такого юнца как ты? – Начинали брать свое старые замашки узника, еще с тех времен, когда он мог контролировать любую ситуацию. – Если ваша, так называемая "семья" освободила меня, тогда, наверное, вы знаете с чем, а точнее с кем имеете дело!
- Мы полностью отдаем себе отчет во всех наших действиях, и, я бы не советовал вам утруждаться и в дальнейшем комментировать, а тем более осуждать наши действия. – Силуэт говорил точно как мудрый политик.
- Значит, видимо, все-таки не знаете. Но не будем об этом, у каждого человека, не случайно ввязавшегося в столь интересное предприятие, должна быть своя цель, а тем более у таких «крутых засранцев» как вы. Колись, чего тебе от меня нужно?
- Видимо, вы недооцениваете нас. Что ж, вам же хуже!
Окон в комнате не было, но и без них оба собеседника знали, что на улице ночь. Тусклые лампы освещали своим невзрачным светом, какую то десятую долю помещения, но и такого освещения вполне хватало обоим вампирам для распознавания обстановки. Представитель семьи Горб сменил тень на более освещенный участок и продолжил:
- Само собой разумеющееся, что мы даровали вам свободу не просто так. Теперь мы хотим от вас помощи. Да, и думаю, узнав обо всем вы и сами будете далеко не против с нами сотрудничать…
«Да за кого он себя принимает? "Даровали свободу"! Ишь ты как разошелся, щенок" – Внимательно слушал, и думал тем временем узник. - "Кем бы ты ни был, твоя репутация ничего для меня не значит. Бегай-бегай по теням, ничтожество. Как только ко мне вернутся мои чувства в полном объеме, ты будешь у меня как на ладони в любом месте, сколько бы ты не прятался! Жалкое создание. Конечно же, я человек чести и отдам свой долг за спасение. Но о большем и не мечтай. Этот мир снова будет мой, и ни чей больше!"
Глава 7.
Весенний ветер с размахом развивал волосы молодого воина. Длинной почти до плеч, выполненная под каре, стрижка хлестала своего обладателя по глазам и ушам. Та самая Римская улица, тот самый дом. Впереди враг, который не должен знать о появлении противника. Славный, верный меч как всегда рядом, скрывается в складках бурого плаща. Какие мысли могут быть в такие моменты у воина? Мысли о битве, конечно же, только о ней. В каждом движении тело закладывало инерции ударов. В простой походке к дверям воинская закалка держала реакцию на иголках, дабы та, в случае чего, не пропустила важного момента. Момента удара, момента защиты. Тело дожидалось таких моментов с каждым его шагом, готовое броситься в любую секунду. Конечно же, он не пойдет через парадный вход. Лучше всего будет окно, плотно завешенное шторами с другой стороны.
Подойдя к нему, воин обмотал руку кожаным ремнем и, не раздумывая не секунды, нанес удар по стеклу. А то в свою очередь треснуло под тяжелой рукой и раскололось на несколько частей. И снова никаких промедлений, казалось, это все уже было отточено долгими тренировками, настолько легко запрыгнул в окно воин, доставая на изготовку холодное лезвие меча.
Услышав звон разбитого стекла, Алекс тут же подскочил. Такого быстрого развития событий он не предполагал, ведь прошел всего день пребывания у Себастьяна. Сумка с самым необходимым лежала в метре от него, а потому Алексу не составило труда схватить ее, и, извлекая гладиус, ринутся в низ по лестнице, ведь именно там, на первом этаже, находился злобный старикашка, все еще перебиравший книги, а потому он должен был встретить нападение первым.
Но вот когда Алекс достиг комнаты с небрежными горками литературы, Себастьяна в ней не оказалось. Неужели его уже утащили? Вместо ворчливого дедугана посреди комнаты, усыпанная мелкой стеклянной крошкой стояла фигура врага, с обнаженным мечом. Плащ видимо не мешал молодому воину, и потому он мгновенно бросился на Алекса, для которого такая атака была в некотором смысле даже шоком. Отражая удары, он отметил невероятную неистовость своего противника. Молодой воин дрался так, будто ему в этом мире абсолютно нечего делать, будто его единственная цель – убийство своего врага. Еще нигде и никогда Алекс не встречал человека, который бы так бешено, бросался на своего врага, не замечая угрозы, создаваемой его оружием. С каждым лязгом стали, каждым свистом воздушной массы он уверенно теснил вампира. В глазах молодого воина горел огонь, сравнимый только с извержением вулкана, когда лава течет уверенно и смело, сжигая с лица земли все на своем пути.
- Стой! Идиот, дождись остальных! – Прервал на мгновение драку женский окрик. Около окна стоял еще один охотник, накрытый капюшоном.
Воин прекратил свою ожесточенную атаку и, переведя кроху внимания на неожиданно возникшую женщину, бросил ей:
- Я все для себя решил! – После этих слов Алекс увидел уже не буйные, разгоряченные глаза своего оппонента, а затравленные, и даже слегка жалобные.
Но такое отступление не могло длиться долго. Как только воин закончил свою фразу, он моментально бросился на своего врага с еще большим напором. Удары становились сильнее и размашистее, так, что их неистовую энергию не останавливали даже стены и мебель. Отовсюду сыпались деревянные щепки, куски краски и даже штукатурка. Алекс же все еще был в недоумении. Даже комнаты трещали под натиском крепких воинских ударов. Плащ скукоживался из-за резких, порывистых движений, но ничто не останавливало молодого охотника. Его лицо скривилось в животном, отчаянном оскале.
Как вдруг из-за плеча ошеломленной девушки, все это время стоявшей в стороне, возникла наглая морда Себастьяна. Та успела, что-то выкрикнуть, когда старик утаскивал ее в тень, крепко схватив за шею и талию.
Молодой воин резко развернулся, услышав ее крик, и на секунду с его лица спал оскал. Алекс же, уже, будучи в пылу сражения, не раздумывая, воспользовался моментом и всадил гладиус глубоко в плоть врага. Оружие вошло в плечо легко, как в масло. Однако лицо воина все еще было устремлено к тому месту, с которого пропала девушка, оно лишь исказилось все в той же гримасе тяжелого оскала, только теперь уже с закрытыми глазами. А через мгновение он резко отпрянул от меча, вытаскивая его тем самым из своего тела. Движение было настолько четким и быстрым, что гладиус не застрял в нем, а вышел почти так же легко, как и зашел. Молодой воин в мгновение ока ринулся во тьму, где пропала девушка-инквизитор и ее похититель.
Старый вампир Ма`фесфер, еще недавно заключенный, узник самой изощренной тюрьмы современности, восседал черным, едва заметным силуэтом на крыше соседнего с Себастьяном дома. Он внимательно наблюдал, как с «черного», довольно заметного хода выбегал дедуган, держа в охапке молоденькую девушку. Инквизиция никогда не была группой захвата, она действовала в лоб или на расстоянии, но никогда не умела бить в спину, а тем более окружать стратегические точки и перестраховываться. И как раз сейчас был такой случай, когда они облажались. В голове промелькнула мысль, за которой, благодаря отменной реакции, последовало незамедлительное действие. Ма` фесфер тенью соскочил с невысокой крыши прямиком к улепетывающему Себастьяну. Казалось, вампир разбежался прямо в полете, да снес старикашку, словно пушинку. Себастьян отлетел на добрый десяток метров и плотно припечатался к стенке.
Уже прошедший шок от захвата нахлынул с новой силой, когда черная тень, бессердечно, с точностью хирурга сметнула похитителя и встала на его место, еще сильнее схватив девушку за талию и нагло возложив на плечо.
В ту же секунду из-за двери "черного" хода показался молодой воин. По его свирепой гримасе Ма`фесфер тут же определил, что либо он только что задел что то ценное, либо у него в руках что то ценное. Случай не предоставлял времени для выбора, а потому бывший заключенный в миг схватил охапкой во вторую руку старика и поспешил скрыться. Такая быстрая реакция только еще больше разожгла необузданную ярость воина, и тот ринулся прямиком за вампиром. В один ужасающе грациозный прыжок Ма` фесфер преодолел забор, отделявший задворок от улицы, и скрылся во мгле ночного города, где-то в домах, между углами уютных жилых помещений.
Алекс выбежал из той же двери несколькими секундами позже. Не найдя ни врага, ни Себастьяна, он решил пойти, а точнее побежать по следу, который обильно оставлял за собой, разрывая более тонки материи пространства при перемещении, не знакомый ему вампир.
Глава 8.
"Ай, как интересно! Пару козырей мне не помешает" - думал Ма`фесфер, скача в тенях с крыши на крышу, таких разных и чем то невероятно одинаковых домов, пронизываясь в десятки переулков, словно иголка между колосками в огромном стогу сена. За ним неустанно следовал молодой Воин. Он рвался к своему врагу с каждой минутой все яростнее и стремительней. В этих глазах застыло время, в них была только цель, и несколько десятков, грубых материальных препятствий, в виде стен и заборов.
Как вдруг все перед глазами Воина вспыхнуло белоснежным пламенем. Каждый камешек, каждая частичка этого мира взорвалась ослепляющей искрой, поразив глаза до боли, от которой многие теряют сознание. Как ни странно уже через несколько секунд зрение вернулось к нему в полном объеме. Вот только теперь перед Воином уже не было весеннего, царствующего жизнью, ночного города. Вокруг была вода, и только вода. Он стоял по колено в ней и смотрел на прозрачную гладь, под которой лежало песчаное, твердое дно. Одна только вода, как будто до дрожи в суставах мелководное озеро, и он посреди него. Горизонт утопал буквально сказочно, какая то неправдоподобная белая полоска разделяла небо и воду. Молодой воин знал, что это обман, всего лишь иллюзия, нещадно подлая выдумка. Она отравляет разум, забирается в самые отдаленные уголки сознания, превращая мир в нечто иное, нечто отвлеченное, а главное, никоим образом не связанное с реальностью. Оставалось стоять, взять себя в руки и стоять до тех пор, пока не пройдет наваждение. "А если оно и вовсе не пройдет? Если вот это теперь моя реальность, реальность умалишенного!" - мелькнула страшная мысль, но тут же потонула в невероятно сильной воле бойца. Нужно стоять, вода кажется настоящей, она, по всей видимости, пресная, прохладная расслабляющая, как и легкий ветерок, прохладно ласкающий, словно путана. Ну и уж конечно настоящим казался песок, на месте которого должен был быть каменный тротуар.
Алекс мчался по следу загадочного вампира пока, наконец, не увидел его: Ма`фесфер стоял в конце длинного и узкого переулка улыбаясь и глядя на то как в нескольких десятках метров от него стоял молодой инквизитор, погруженный в свои мысли и, кажется, абсолютно не замечавший реальности. Как только бывший узник увидел Алекса, он поменялся в лице, а затем, закинув девушку-инквизиторшу и Себастьяна в непонятно откуда взявшийся черный Опель, кинулся бежать дальше. Местами он даже парил, забираясь на невысокие здания или спрыгивая с них. Алексу вовсе не хотелось убивать беззащитного врага, чему-чему, а чести его научили. Поэтому он бросился прямиком вслед за бывшим заключенным, ведь черный Опель быстро скрылся в узких улочках, да и не угнаться ему было за машиной, а вот вампир, перемещающийся с таким огромным выбросом энергии, оставлял за собой добротный след. Терять Себастьяна сейчас было никак нельзя, ведь в спасении старика и заключалось его задание.
"Он бежит за мной, как интересно," - размышлял Ма` фесфер, передвигаясь по ночному городу, о преследовавшем его Алексе, - "посмотрим-посмотрим! Неужели это и есть тот самый выскочка убивший Тамрина? Но откуда у него столько сил раз это правда? Ну, ничего, после снятия такой весомой на данный момент фигуры у меня появится все, власть, известность. Отлично же я заявлю о своем возвращении!"
Вот и прошло наваждение, запеленавшее сознание молодого Воина на долгие, нескончаемые секунды. Кто знает, сколько прошло времени? Для бегущих в нескольких сотнях метрах от сюда вампирах это было не более двух минут, а для жертвы такого издевательства время замерло на несколько часов. Теперь молодой Воин уже, не знал, есть ли вообще смысл продолжать погоню, но выбора не было. Зачем тогда это все? Что делать, если задание провалено, а любовь всей его жизни уже не на этом свете! Нужно верить, не сдаваться и верить, что она все еще жива. Нужно найти этого ублюдка и выпустить ему кишки. "Пусть она не любит меня, пусть не замечает, но я ее не брошу, никогда не брошу. Пусть мои мышцы разрывает от напряжения, сердце выпрыгивает, а из сотен ран кровоточит кровь, пускай все это БУДЕТ, но и тогда я ее не оставлю. Дорога воина состоит из крови и боли, а в конце этого пути только смерть – так всегда говорили мои мастера. И настоящий воин тот, которого не интересует ничего кроме битвы, что ж, посмотрим, если иного пути мне не светит, если меня ждет только война, только боль, пусть будет так. Вот и решим, что судьба преподнесет мне, боль и отчаяние или счастье рядом с любимым человеком. Все равно я не отступлю".
Другие мысли воина не посещали, все, что ему было нужно, это та девушка-инквизитор, в вампирских лапах. Бежать приходилось почти наугад, иногда цепляясь за что-то, раздирая себе одежду, царапая кожу. Не было иного выхода. Враги скрылись, благо чудодейственное чутье помогало обнаружить вампиров. Это было привилегией старой школы инквизиторов, такими способностями, основывавшимися на вере и даже на удаче, обладал не каждый, однако такой, можно сказать "спецназ" не мог противостоять вампирам без всяческих ухищрений. Бежать приходилось долго. Температура тела росла, однако "следы" становились все четче. Прошел километр, затем другой. Вот они уже и вне города. Бегут по какой то узкой дороге, похоже на трассу только уж слишком хлипкую и заброшенную. Дыхание сбивается, легкие разрывает воздух. Почему он такой холодный? Воздух впивается в грудь словно лезвия, отравленные лезвия, этот яд льется по всему телу. Виски уже давно стучат сердечным ритмом, а само сердце, где-то впереди, не с ним, ой как не с ним. Но вот скоро, какой то особняк, хорошо, что силы еще есть, адреналин не даст просто так упасть. "Она, видимо, уже там. Я чувствую это!" - трепетало в голове у молодого Воина.
Глава 1.
Алекс сидел в самолете и размышлял, пока под ним простирались незримые глади грешного, постыдного мира. Всего несколько часов перелета могли стать, для кого-то минутами или пройти незаметно, в случае если пассажир уснет. Алексу же сон не грозил. Каждый нормальный человек, ну, или не совсем человек, в этом самолете знает, куда он летит и зачем, но только не он – человек в черной кожаной куртке и элегантно потертых джинсах. Да, на самом то деле причины для перелета у Алекса не было, пока не было.
"Себастьян или Себастиан – сам черт ногу сломит с его именем!" - крутились в голове слова Марка, бывшего ему чем-то вроде опекуна и наставника одновременно, но никогда и нисколько полностью ни тем, ни другим, - "этот древний отшельник, зачем-то связался со мной и вызвал тебя. Знаю-знаю, будто бы тебе делать больше нечего, нежели мотаться через пол мира, к какому то больному маньяку, не зная даже конкретно, что ему от тебя нужно. Но я очень уважаю его, кроме того, традиции, сам понимаешь, в нашей "семье", а без них никак…" - Да семья… причудливая семейка же тебе попалась, Алекс. "Клыки не мешают?" - любил подшучивать Марк над своим новым воспитанником, имея в виду уже практически бесполезные пережитки предков.
С тех пор как Алекс стал вампиром, ничего уже не осталось от его прежней жизни. Люди, вещи, отношения, любовь, даже секс – все эти вещи в корне поменяли для него значение. Нет, он не был пресловутым дракулоподобным упырем, коих показывают по ящику - в двадцать первом веке это уже не только не модно, но и невозможно. Прячущиеся от людей и питающиеся их энергией, высасывая ее посредством мистической практики, они уже не гоняются за кровью, по край не мере не чаще полувека. Многие из них, принадлежащие к наиболее младшему поколению, уже не боятся солнечного света, а человеческой крови из еще бьющегося сердца им приходится пить раза в два реже, чем всем остальным. Секрет выживания вампиров всегда крылся в отчужденности, а теперь и того проще. Давнее человеческое проклятье требует крови раз в пятьдесят лет, а для многих, как уже упоминалось, и того реже; однако недостаток состоит в том, что кровь должна быть живой - труп не подойдет, только дышащее тело должно служить пищей. Тело, кровь которого еще пульсирует, а сердце бьется все быстрее и быстрее, а потом все реже и реже…
Но речь сейчас не об этом. Со своей участью Алекс уже не столько смирился, сколько даже привык к ней. Новая жизнь, жизнь в тени, знания, сила, и, конечно же, проклятье, стало для него необычайно родным. Теперь у него новые интересы, новые взгляды на жизнь, практически ничего от прошлой жизни уже и не осталось. Особенно сейчас, когда Алекс превратился из хаотичного, с полу шоковым состоянием юнца не почувствовавшего еще толком куда он попал и кем стал, в серьезного, сильного, умного, и конечно же опасного представителя рода клыкастого. Мистицизм научил его многому. Конечно же, из Марка не вышло столь умелого преподавателя, коим был Роберт, но, тем не менее, сила Алекса неуклонно росла.
"И отнесись к нему с уважением", – напутствовал Алексу Марк перед самолетом. А как же, обязательно, иначе и быть не может, вот только шнурки завяжу, и сразу буду с уважением относится. Потакать прихотям и лизать одно место, никогда не было в правилах Алекса. Пусть человек сначала заслужит это самое уважение, а там уже видно будет. В его фантазии уже нарисовался тщедушный дедуган с целой кучей тараканов в голове, возомнивший из себя бог знает что.
Два года прошло со смерти Роберта и одного из древнейших вампиров Тамрина. Новый учитель Алекса – Марк хорошо воспитал своего протеже, убив в нем страх и нарастив силу вместе с умением и драгоценным знанием. Навыки Алекса теперь уже позволяли ему видеть и чувствовать каждого сидящего в этом самолете. Теперь он мог считывать эмоции, желания и иногда даже намерения людей. Конечно же, не всех. Чем более незащищенным и безобидным был разум, тем легче было его прочитать. Потоки жизненной силы, пронизывающие весь мир, а особенные их скопления всегда находились в толпах людей, перестали быть для Алекса чем-то диковинным. Сейчас это была для него обыденность, словно какое либо обыкновенное человеческое чувство – зрение, слух или запах. Еще бы, ведь именно энергией людей он и питался. Перехлестывающие потоки тревог, мечтаний, счастья, но чаще всего отчаяния лились по всему самолету. Каждый сидел, выбивая сильными толчками свои эмоции в мир. Многие были в состоянии покоя, а другие попросту создавали это обманное, лицемерное самому себе чувство умиротворенности.
Глава 2.
Здоровенный Боинг приземлился в два часа ночи. До этого Алекс мог только мечтать об Италии, но вот – судьба, и он уже шагает по Римской земле. Надо же было быть настолько полоумным, что бы поселится в зародыше святой инквизиции, всего в паре кварталов от Ватикана. Алекс шагал по Риму и маленькие узкие улочки, словно прятались от него в темноте, извиваясь и отходя от основных дорог, они уходили куда-то в неизвестность. Город казался чересчур оживленным. Прохожих было хоть и не много, зато по горящему во многих зданиях свету можно было сделать вывод, что горожане далеко не спят, а просто разбились на группки и проводят время не менее активно, нежели днем. Свет месячной четвертинки казался вовсе не к чему, по край не мере в центре города, по тому, что его романтическую диктовку нарушали многочисленные фонари улиц, выполненные в интересном архитектурно-дизайнерском стиле.
Как же хорошо в Италии весной! Погода навеянная климатом не вызывала даже малейших нареканий, и даже Алексу, для которого это уже не имело практически никакого значения, было приятно и комфортно прогуливаться по городу. Однако идти долго не довелось, какие то двадцать минут наслаждения и Алекс, проклиная, что воспользовался такси, уже собирался погулять еще, потому что дом, в котором предполагаемо должен был обитать этот Себастьян или Себастиан, находился прямо перед ним. Но задание Марка было вполне четким, по край не мере начало задания, а именно – найти старика и помочь ему. Вот только в чем именно будет заключаться помощь, оставалось только гадать, что, в общем-то, не сильно радовало Алекса. Строение такого типа было несложно вычислить. Оно не раз реконструировалось, видимо даже художественно реставрировалось. Итальянцы, похоже, сочли его никак памятником архитектуры, а может быть, и просто оставили, желая сохранить дух старины в городе, который приносил немалые барыши от туристов. В Риме такие дома, наверное, считались обычным делом. А вот цвет был будничный и практически не отличался от гаммы остальных зданий – бежевый с оттенком серого. Дверь же стояла довольно новая, на вид ей было от силы двадцать лет.
Соблюдая нормы этикета, Алекс учтиво постучался. Но вот ответа ему пришлось ждать довольно долго, похоже, хозяин был либо чем-то сильно занят, либо просто нервировал гостя.
- Уже открыто! – Проскрипел старческий противный голос за дверью.
Алекс ожидал уже на пороге увидеть "виновника торжества", но делать было нечего, пришлось войти, а залоговая неприязнь к старику все росла. Внутри дом был на удивление еще более старомоден, нежели снаружи. Как это обычно бывает, жители столицы скрывают под "скорлупой" древности комфорт и технологии последнего поколения, а тут же все было еще более устаревшим и буквально пропитанным историей. Создавалось впечатление, что предметами интерьера пользовались еще при Императоре. Камин, исключительно свечное освещение, умеренная ухоженность помещения – все это ударило в голову Алексу, словно внезапно открывшийся средь лесной чащи широкий и мощный водопад, завораживая и приводя в недоумение.
- Чего стал? Глазеть на обитель мою прилетел?! – Нахальным тоном кричал старик из другой комнаты. – Ну, стой тогда!
Харизматичный, вот только уж слишком нежелательно, старик, словно по щелчку, переключил мысли и внимание Алекса.
- Вообще то меня к вам послал Марк. – Довольно громко отозвался молодой вампир, делая неуверенные шаги по направлению к хозяину дома.
- А то я и без тебя не знаю! – Произнес неожиданно выплывший из-за дверного косяка старик. Да, действительно, представший перед Алексом дедушка был почти таким, каким он его себе и представлял. Лысеющая голова с, можно было сказать, покатыми, нахальными чертами лица, полностью отображавшими первое впечатление об их хозяине. Большие круглые глаза, каждую секунду менявшие свое выражение находились под яйцеголовым лбом. Судя по морщинам на лице ему можно было дать шестьдесят – семьдесят лет, конечно же, если бы этот старик был человеком.
- Себастьян. – Подозрительно нормально представился хозяин дома, протягивая Алексу руку.
Такая резкая смена тона полностью выбила гостя из колеи, потому он сильно повременил назвать свое имя.
- Алекс, - бросившись пожимать руку Себастьяна, представился он.
- Что-то я думал ты постарше будешь. – С немалой долей издевки в голосе произнес старик.
- А кого же вы ждали? Если вам нужен был кто-то другой, так почему бы не пригласить Марка?
- Вот в том то и дело, что мне нужен именно ты. Был нужен, потому что теперь то ты у меня есть. – Ехидно усмехнулся дедуган.
- Не соизволите объяснить, зачем же я вам понадобился? – С напыщенной любезностью произнес Алекс.
- Нет. – Резко бросил Себастьян и, развернувшись, спешно пошел в другую комнату, из которой он и вышел минутой ранее. – По край не мере не сейчас! Можешь выкинуть свои вещи в гостиной, у меня нет для тебя комнаты. – Старик принимал привычный свой образ.
Вещей то у Алекса было не много, только самое необходимое, но не для жизни, а для выполнения какой либо специальной задачи. Всего одну продолговатую и узкую сумку держал он в руках, а в ней находился старинный гладиус, подаренный ему когда-то, дополнительный ремень да кожаные перчатки с открытыми пальцами.
Выбора особенного не было. Если уже не следовать маленьким прихотям этого больного, то никогда отсюда и не выберешься.
Глава 3.
Алекс, закинув сумку на старенький жесткий диванчик, двинулся за Себастьяном. А тот, как ни в чем небывало продолжал копаться в кучках книг, перебирая, раскладывая, а многие и просматривая. Молодой вампир, опершись на стену и скрестив на теле все, что только можно, стал терпеливо ждать дальнейших указаний. Дразнить, раздражать, а тем более злить импульсивного старикашку ему уж ни как не хотелось. Так проходила минута за минутой, и Алексу уже довольно сильно приелась эта поза, а главное это абсолютное игнорирование со стороны хозяина дома.
- Правила гостеприимства уже не соблюдаются даже среди "старой школы?" – нарушил тишину гость.
Себастьян на эту фразу прервался, и, выпрямившись, ответил:
- Не тебе судить о здешних правилах. – Старик злобно прищурился. - Мне прислали личность - я знаю. Но что бы помочь мне, ты требуешь дополнительной огранки, сынок.
- Послушайте… Себастьян. Я уже не мальчик и меня по праву можно считать профессионалом своего дела, - учтиво начал уговаривать его Алекс, - при всем моем уважении, - которого, в общем-то, и не было, - не нужно меня учить. Скажите просто, что нужно сделать, а дальше я уже…
- Выше головы не прыгнешь, сынок. – Неожиданно спокойно перебил его хозяин дома. – Эту работу за тебя уже никто не сделает! То с чем тебе придется столкнуться, будет одним из самых трудных заданий.
- Тогда скажите что это! – Настаивал Алекс.
Старик немного подумал и, приняв наиболее серьезное выражение лица, молвил:
- Садись, - хотя большого выбора мест для сидения в этом доме, а тем более в этой комнате не было, Алекс все же нашел себе маленькую табуреточку, служившую минутой ранее подставкой для немалой стопки книг.
- Ты знаешь, в какой среде людей находишься? – Учтиво, абсолютно не свойственно для своего образа, начал объяснение старик.
- Италия, Рим… - простецки ответил Алекс.
- Я не это имел в виду. – Себастьян повышал тон. – Ты находишься в самом сердце святой инквизиции. Признаться странно, что ты не струсил перед забубонами и не отказался от поездки.
Как удивительна, бывает мысль. Прямо как в одной из сказок, где самой большой скоростью называлась человеческая мысль. В какую то ничтожную долю секунды она может полыхнуть сильнее, чем при многих часах рассуждений и сопоставлений. Вот так просто – прибив факты в единое целое и ошеломив мозг своей молниеносностью. Именно так, словно молотком ударила мысль в голову Алекса, а за ней и укоры самому себе. Ну да, конечно, как же он сам не догадался, старика прижали и теперь ему самому не выкрутится. Отлично! Просто чудесно…
- Для чего же вы тогда поселились тут?! – Не скрывая удивления и ярого негодования, вспылил Алекс.
- Держи друзей близко, а врагов еще ближе. – Невозмутимо и видимо еще не отреагировав должным образом на вспыльчивость собеседника, сказал Себастьян. – Признаться с друзьями немного не сложилось… Но не в этом дело! – А вот и реакция. – Как ты смеешь осуждать, пусть даже косвенно мои действия?! – Чуть не крича, возмущался старикашка. – Раз поселился, значит, так надо было. Нет, дело совсем не в месте моего проживания. Эти пузатые глупцы и не подозревают о существовании нашей нации, нашего рода, если быть точнее. Они только восхваляют своего Бога, да ходят из стороны в сторону… туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, - видимо на этом их беседа и зашла бы в тупик, если бы Алекс не кашлянул более чем учтиво.
- Ах, ну да, - опомнился старик, - Так вот, эти же ребята прибыли из Великобритании, а точнее из Уэльса. Не знаю точно кто они, все настоящие сильные ордена пораспускали, остались только кучки малолеток, возомнивших себя крутыми охотниками на вампиров, но им покажи клыки и они сразу разбегутся как крысы. Старые настоящие бойцы инквизиции, ну или чего-то в этом роде, уже давно на пенсии и угрозы не представляют. Проблема только в том, что любая кучка малолеток, может с годами стать серьезным подразделением. Как ни как в наше время с таким бесстыдно открытым количеством знаний магов развелось пруд пруди.
- Но почему они опомнились только сейчас? – деловито спросил Алекс, всячески пытаясь скрыть свое недовольство. Как ведь, теперь ему придется расхлебывать проблемы этого совершенно незнакомого дедугана.
- Видимо они про меня и раньше знали. Сынок, знаешь, сколько в Италии наших сородичей? Конечно же, не знаешь. Смею тебя заверить, что до недавнего времени их число устрашающе действовало на любых «осведомленных» охотников. Кроме того, немалую роль играл наш легендарный Тамрин. Пускай его веками никто не видел, но и фактов подтверждающих его смерть тоже не было. Прибавь ко всему этому и то, что многие вампиры, да и некоторые люди, в том числе чувствовали его присутствие на нашем плане бытия. Убийство же такой, повторюсь, легендарной личности, повлекло за собой цепную реакцию. Реакцию страха, сынок. Вампиры перестали быть уверены в своей позиции. Как ты думаешь, чьей работой они считают смерть Тамрина?
- Инквизиции? – Искренне удивился молодой вампир.
- Именно! – Принимая облик оратора начал разглагольствовать хозяин жилища. – Теперь наши сородичи боятся. Они думают, раз инквизиция добралась до такого сильного вампира, значит «век расправы» начался и всемирная «охота на ведьм» не за горами. Помнишь сколько тогда полегло и наших, и не совсем наших, хотя… откуда же тебе знать!
- Но ведь Тамрин был предателем! Он сам виноват! У меня не было выбора. – Тщетно оправдывался Алекс.
- Тем не менее, факт есть факт, - Себастьян присел, кажется, удовлетворенный разговором. – Банально, не правда ли? Они просто боятся за свою шкуру. И скажи спасибо, что наши соседи не знают про твою выходку.
В глазах Алекса застыла правда. Вопиющая несправедливость задержалась в его недвижимом сердце. Сейчас то он пожалел, что не все человеческие чувства покинули его. Правда выдавалось прискорбной. Одно дело опасность инквизиции, а другое полная безысходность от непонимания и отторжения. Неужели спасая целую расу, в конечном счете, ее же представители и будут считать тебя преступником, повинным в смерти?
Глава 4.
Одиночество, спроси у него теперь, что это такое? И он, затруднившись ответить, скажет, что это чувство, как и многие другие, ему чуждо. Ну и в чем тогда радость существования? В чем тогда смысл жизни вампира? Этого паразитического по своей природе существа. Зачем жить, если у тебя, полутрупа уже никогда не будет любви? Если у тебя уже никогда не будет взлетов и падений, печали и радости, отчаяния и вознесения. Воистину это можно назвать проклятием, чем-то, возможно гораздо хуже смерти. Одного только не несет этого проклятия. Если бы оно давало осознание безнадежности ситуации и бессмысленности существования, для него, лично, то прохождение "наказания" было бы гораздо более тяжелым и жестоким. Тогда бы попавшие под него люди сами бы начали искать смерти, желая избавится от пут тяжелого рока. И наказанными были бы только те несчастные, которые стали вампирами. Гораздо тяжелей все вышло. Называйте это как хотите, милость, прощение или судьба, но природа такова, что страдания, даже самые ужасные или напротив, ни за что не будут вечными. Скоро, очень скоро по глобальным меркам человечество завершит выплату своего долга.
Свет от маленьких свечек и старинных ламп разбивался об углы и ниши комнаты, в которой сидели Алекс и Себастьян, разбивался и тонул. Планов особых не было, и потому у этих двоих было много времени для разговоров на отдаленные темы. Алекс рассказывал старому отшельнику о новом окружающем их мире. Ведь тот не выходил в "свет" уже несколько десятков лет и ему было страшно интересно, насколько все изменилось, но как оказалось, изменилось не так уж много. Себастьян сразу вспомнил одного своего старого друга, который тратил свое время на скитания по свету. С перерывами на пятьдесят лет, он выходил в мир узнавая его снова, но это была длинная история, которая могла растянутся не на одну ночь. Старик был мудрен и его пресловутые головные тараканы, как вскоре оказалось, были наделены интересными идеями.
- Полтора часа до рассвета. – Прервался Себастьян. – У нас будет около двух дней, а точнее ночей на подготовку, а вот потом прибудут охотники.
- Понимаю.
- Кстати, сынок, а тебе оружие не нужно? – Встав, сказал старик, и направился к угрюмому и массивному шкафчику. – А то у меня тут накопилось немного игрушечек новомодных.
Благо оружие меняется не так часто в истории, и потому, арсенал старца, состоящий в основном из холодного оружия, был достаточно эффективен в наше время.
- Спасибо, но я использую только свое оружие. – Гордо и в то же время вежливо ответил ему Алекс.
- Ну да, надеюсь, ты его взял… хотя что за глупый вопрос – конечно же, взял! А ну-ка покажи-ка!
Долго уговаривать ему не пришлось, и через несколько секунд Алекс уже вернулся со своим…
- Гладиус! – воскликнул с детским восторгом Себастьян, как будто он был маленьким человеческим детенышем, которому подарили на день рожденья вожделенную игрушку.
- Какая красота, - с восхищением лепетал старик, - я такого уже давно не видел, а как мастерски выполнен, какая огранка, так и хочется им кого-то убить, правда?
Алекса уже начинала настораживать такая заинтересованность старичка.
- Вижу клинок далеко не простой, и что же ты уже научился им делать? Некоторые мастера могли заставить противника задохнутся, лишь порезав его. Конечно же, для этого им требовались десятки лет практики, да и оружие у них было специальное. Не то что бы, какое то экзотическое, просто обработку оно проходило надлежащую.
- Боюсь вас разочаровать, но я не достиг такого мастерства. Пока не достиг. Но, надеюсь, что все еще впереди.
- Надейся-надейся, - задумчиво буркнул себе под нос дедуган, что совершенно не понравилось Алексу.
Глава 5.
Узник.
Каждый узник на земле жаждет вырваться на свободу. Сидя в заточении, любой заключенный в каждой из тысяч тюрем будет чувствовать ее вкус. И объятый жаждой снова его почувствовать узник будет стремиться вырваться из оков, находя все новые и новые способы. Время заключения будет давать ему возможность совершить побег, выдумывая себе дороги к свободе. Но не все заключенные одинаковые.
Первое чувство которое он ощущает каждое утро, не теснота и даже не зловонный запах, охватывающий всю камеру, пробирающийся в каждую щель ее грубых каменных стен, первое его чувство это – боль! Теперь это, самое сильное, и единственное что он может ощущать. Утро, как же я погорячился, произнеся это слово. Для него утро уже не имеет значения. Голод, жажда, как и другие человеческие, да и не только, чувства потеряли для него всякий смысл. Он не может думать, он не знает который сейчас час, день недели, месяц, год или даже столетие. Мысли в его голове обрываются моментально, и то если им посчастливится родиться. Он забыл, что такое запах, вкус, он много чего забыл. Но все еще может открывать глаза и видеть; видеть только силуэты людей, впадающих в темную пелену. Как будто мгла заполонила весь мир вокруг него. Тело его стало невесомым, он давно уже не то что бы не ходил, а не ощущал своего тела абсолютно. Чувство пространства – еще одно, в огромный набор потерянных. Силуэты никогда не приходили с пустыми руками, иногда они что-то лили на него, может быть воду, а может и плавящийся металл. Палачи как-то поддерживали в нем жизнь, и наверняка, будь он человеком, то давно уже не выдержал бы этих пыток. Подвешенный за руки он висел так уже несколько веков. Тело было пронизано десятками стержней, они не причиняли смертельного вреда своему носителю и были введены более чем искусно. Сморщенное тело было сплошь покрыто язвами. Тощие ноги беспомощно свисали к полу, и время от времени по ним стекала кровь, прямо на пол, в огромную лужу. Конечно же, света в камере не было, палачу вполне хватало принесенного с собой факела. Зато комната имела неслабый набор пыточных инструментов, от, все тех же банальных металлических стержней и крюков, до щипцов различной формы и размеров.
Сознание. Реальность и бред смешались для этого заключенного. Мир стал для него един и состояние, в некотором смысле, стабилизировалось, оно стало однообразным. Инквизиторы проклинают его имя, и потому называют просто узником. Но сколь не казался бы он слаб в данный момент, каждый, кто был знаком с его деяниями, знает, что даже из такого состояния заключенный может выбраться, и не будет тогда страшнее демона на земле чем он.
Видения мелькали перед глазами, чередуясь с затуманенным изображением реальности, когда дверь открывалась, из нее выходили какие то люди, о чем-то говорили, но их слова сливались в бессмысленный шум. Затем упали на пол цепи, хотя этого узник не понимал. Он уловил только движения воздуха, которые ему, скорее всего, просто-напросто показались.
Воин.
В минуты одиночества, мира и спокойствия, такие как сейчас, воин, не может найти себе иного занятия, кроме как проверка оружия и размышление. Умственная работа, как может показаться невеже, вовсе не присуща этой священной профессии. Однако это не так! Этот воин еще очень молод, каких то двадцать лет отроду. Но он уже почувствовал запах крови и дух сражения.
Черный джип мчался по шоссе, приближаясь к Риму. Его глянцевая краска блестела в месячном свете. Казалось что-то мощное, звериное, но в то же время очень умное и выдержанное пробивалось через пространство к своей цели. Цель эта была еще далеко, но сидящий на заднем сидении молодой охотник не прекращал готовиться к встрече с ней. Он сидел и в очередной раз осматривал свой меч, совершенно обыкновенный, длинный. Таких мечей сотни. Однако любой кусок стали превращается в смертоносное оружие в руках того, кто умеет с ним обращаться. Любой предмет может убить, в руках убийцы.
Глава 6.
Как всегда ночь. Пока его везли, она сменилась днем, а потом снова вступила в свои права. Узник все еще не понимал где он и что с ним. Сознание все также оставалось в тумане, и он изредка, "подключаясь" к реальности, чувствовал только обрывки информации, мелькающие как слабенькие вспышки в непроглядной тьме.
Старый-старый дом. Двухэтажная постройка была возведена, где-то в середине прошлого столетия. Почему то архитектор не пытался сделать что то современное, дешевое и практичное, а, как будто на заказ, творил, словно художник, не жалея ни средств ни времени. Рядом с домом, или по нынешним меркам даже особнячком, располагался сад. Темный и, казалось мертвый, он отпугивал солнечные лучи днем, и буквально пылал тьмой ночью. Естественно люди не сильно жаловали такое место, да и зачем им туда соваться? Дом стоит на отшибе небольшого шотландского городка, хозяева его в городе и вовсе не появляются.
К узнику возвращалось чувство пространства. Кровь бежала по его телу, растекаясь все энергичнее, вливая жизнь заново в почти атрофированные конечности. Отовсюду веяло холодом, но каким то странным, родным холодом. Помимо боли, впервые, вот уже за много-много лет к нему пришло ощущение родины. На несколько мгновений бывшему заключенному показалось, что он вернулся домой.
- Дай скальпель…
- Как он? – отрывками фраз врезались в голову слова, выныривая, словно из непроглядного тумана.
- …сказать Хозяину?
- Он поправится.
Как и раньше узник не имел ни малейшего понятия, сколько прошло времени, прежде чем он увидел, где находится. Зрение вернулось к нему первым делом в полном объеме, вместе с осознанием.
Окружавшие его каменные стены, кое-где деревянные, сплошь были покрыты вычурным узором, не то кельтских, не то каких-то славянских символов. От пола, стен и даже мебели все еще веяло холодом и в то же время домом. Холод, тень, по сути, и были домом для безымянного узника. Лежа на операционном столе, он заметил, что его тело неплохо заштопали, и воображение сразу нарисовало те ужасные картины ран, которые достались ему за эти много лет. Тело было сильно восстановлено после удивительного освобождения и, все же тощее, оно не очень хотело слушаться своего хозяина. Все сморщенное бледно-серое с сотнями шрамов, однако наполненное прямо таки демонической сущностью, которую можно было заметить даже невооруженным взглядом. Казалось, даже структура этого тела была другая, не то что бы злая, просто «иная».
Узник поднялся с ложа. Руки и ноги наливались силой и, жестоко сопротивляясь, все же сдавались разуму своего хозяина. Тут же откуда ни возьмись, из тени выплыла статная, даже несколько аристократическая фигура молодого человека. Бывший заключенный окинул его слегка оценивающим взглядом, но ни сколь не удивленным.
- Надеюсь, вы понимаете, кто вас освободил? – Молвила странная фигура, детали которой полностью скрывались в черноте ночи.
- Я знаю вашу природу, но не знаю ваших целей. – Ответил узник. Раньше, он, конечно, не задавал бы лишних вопросов. Но теперь, его тело было слишком слабо, что бы дать возможность стать хозяином ситуации. Оставалось вилять хитрыми ходами, узнавая информацию покладисто и пока что покорно.
- Вы находитесь в особняке семьи Горб. Благодарить за свое освобождение вы также должны семью Горб и меня в частности.
- Не слишком ли нагло для такого юнца как ты? – Начинали брать свое старые замашки узника, еще с тех времен, когда он мог контролировать любую ситуацию. – Если ваша, так называемая "семья" освободила меня, тогда, наверное, вы знаете с чем, а точнее с кем имеете дело!
- Мы полностью отдаем себе отчет во всех наших действиях, и, я бы не советовал вам утруждаться и в дальнейшем комментировать, а тем более осуждать наши действия. – Силуэт говорил точно как мудрый политик.
- Значит, видимо, все-таки не знаете. Но не будем об этом, у каждого человека, не случайно ввязавшегося в столь интересное предприятие, должна быть своя цель, а тем более у таких «крутых засранцев» как вы. Колись, чего тебе от меня нужно?
- Видимо, вы недооцениваете нас. Что ж, вам же хуже!
Окон в комнате не было, но и без них оба собеседника знали, что на улице ночь. Тусклые лампы освещали своим невзрачным светом, какую то десятую долю помещения, но и такого освещения вполне хватало обоим вампирам для распознавания обстановки. Представитель семьи Горб сменил тень на более освещенный участок и продолжил:
- Само собой разумеющееся, что мы даровали вам свободу не просто так. Теперь мы хотим от вас помощи. Да, и думаю, узнав обо всем вы и сами будете далеко не против с нами сотрудничать…
«Да за кого он себя принимает? "Даровали свободу"! Ишь ты как разошелся, щенок" – Внимательно слушал, и думал тем временем узник. - "Кем бы ты ни был, твоя репутация ничего для меня не значит. Бегай-бегай по теням, ничтожество. Как только ко мне вернутся мои чувства в полном объеме, ты будешь у меня как на ладони в любом месте, сколько бы ты не прятался! Жалкое создание. Конечно же, я человек чести и отдам свой долг за спасение. Но о большем и не мечтай. Этот мир снова будет мой, и ни чей больше!"
Глава 7.
Весенний ветер с размахом развивал волосы молодого воина. Длинной почти до плеч, выполненная под каре, стрижка хлестала своего обладателя по глазам и ушам. Та самая Римская улица, тот самый дом. Впереди враг, который не должен знать о появлении противника. Славный, верный меч как всегда рядом, скрывается в складках бурого плаща. Какие мысли могут быть в такие моменты у воина? Мысли о битве, конечно же, только о ней. В каждом движении тело закладывало инерции ударов. В простой походке к дверям воинская закалка держала реакцию на иголках, дабы та, в случае чего, не пропустила важного момента. Момента удара, момента защиты. Тело дожидалось таких моментов с каждым его шагом, готовое броситься в любую секунду. Конечно же, он не пойдет через парадный вход. Лучше всего будет окно, плотно завешенное шторами с другой стороны.
Подойдя к нему, воин обмотал руку кожаным ремнем и, не раздумывая не секунды, нанес удар по стеклу. А то в свою очередь треснуло под тяжелой рукой и раскололось на несколько частей. И снова никаких промедлений, казалось, это все уже было отточено долгими тренировками, настолько легко запрыгнул в окно воин, доставая на изготовку холодное лезвие меча.
Услышав звон разбитого стекла, Алекс тут же подскочил. Такого быстрого развития событий он не предполагал, ведь прошел всего день пребывания у Себастьяна. Сумка с самым необходимым лежала в метре от него, а потому Алексу не составило труда схватить ее, и, извлекая гладиус, ринутся в низ по лестнице, ведь именно там, на первом этаже, находился злобный старикашка, все еще перебиравший книги, а потому он должен был встретить нападение первым.
Но вот когда Алекс достиг комнаты с небрежными горками литературы, Себастьяна в ней не оказалось. Неужели его уже утащили? Вместо ворчливого дедугана посреди комнаты, усыпанная мелкой стеклянной крошкой стояла фигура врага, с обнаженным мечом. Плащ видимо не мешал молодому воину, и потому он мгновенно бросился на Алекса, для которого такая атака была в некотором смысле даже шоком. Отражая удары, он отметил невероятную неистовость своего противника. Молодой воин дрался так, будто ему в этом мире абсолютно нечего делать, будто его единственная цель – убийство своего врага. Еще нигде и никогда Алекс не встречал человека, который бы так бешено, бросался на своего врага, не замечая угрозы, создаваемой его оружием. С каждым лязгом стали, каждым свистом воздушной массы он уверенно теснил вампира. В глазах молодого воина горел огонь, сравнимый только с извержением вулкана, когда лава течет уверенно и смело, сжигая с лица земли все на своем пути.
- Стой! Идиот, дождись остальных! – Прервал на мгновение драку женский окрик. Около окна стоял еще один охотник, накрытый капюшоном.
Воин прекратил свою ожесточенную атаку и, переведя кроху внимания на неожиданно возникшую женщину, бросил ей:
- Я все для себя решил! – После этих слов Алекс увидел уже не буйные, разгоряченные глаза своего оппонента, а затравленные, и даже слегка жалобные.
Но такое отступление не могло длиться долго. Как только воин закончил свою фразу, он моментально бросился на своего врага с еще большим напором. Удары становились сильнее и размашистее, так, что их неистовую энергию не останавливали даже стены и мебель. Отовсюду сыпались деревянные щепки, куски краски и даже штукатурка. Алекс же все еще был в недоумении. Даже комнаты трещали под натиском крепких воинских ударов. Плащ скукоживался из-за резких, порывистых движений, но ничто не останавливало молодого охотника. Его лицо скривилось в животном, отчаянном оскале.
Как вдруг из-за плеча ошеломленной девушки, все это время стоявшей в стороне, возникла наглая морда Себастьяна. Та успела, что-то выкрикнуть, когда старик утаскивал ее в тень, крепко схватив за шею и талию.
Молодой воин резко развернулся, услышав ее крик, и на секунду с его лица спал оскал. Алекс же, уже, будучи в пылу сражения, не раздумывая, воспользовался моментом и всадил гладиус глубоко в плоть врага. Оружие вошло в плечо легко, как в масло. Однако лицо воина все еще было устремлено к тому месту, с которого пропала девушка, оно лишь исказилось все в той же гримасе тяжелого оскала, только теперь уже с закрытыми глазами. А через мгновение он резко отпрянул от меча, вытаскивая его тем самым из своего тела. Движение было настолько четким и быстрым, что гладиус не застрял в нем, а вышел почти так же легко, как и зашел. Молодой воин в мгновение ока ринулся во тьму, где пропала девушка-инквизитор и ее похититель.
Старый вампир Ма`фесфер, еще недавно заключенный, узник самой изощренной тюрьмы современности, восседал черным, едва заметным силуэтом на крыше соседнего с Себастьяном дома. Он внимательно наблюдал, как с «черного», довольно заметного хода выбегал дедуган, держа в охапке молоденькую девушку. Инквизиция никогда не была группой захвата, она действовала в лоб или на расстоянии, но никогда не умела бить в спину, а тем более окружать стратегические точки и перестраховываться. И как раз сейчас был такой случай, когда они облажались. В голове промелькнула мысль, за которой, благодаря отменной реакции, последовало незамедлительное действие. Ма` фесфер тенью соскочил с невысокой крыши прямиком к улепетывающему Себастьяну. Казалось, вампир разбежался прямо в полете, да снес старикашку, словно пушинку. Себастьян отлетел на добрый десяток метров и плотно припечатался к стенке.
Уже прошедший шок от захвата нахлынул с новой силой, когда черная тень, бессердечно, с точностью хирурга сметнула похитителя и встала на его место, еще сильнее схватив девушку за талию и нагло возложив на плечо.
В ту же секунду из-за двери "черного" хода показался молодой воин. По его свирепой гримасе Ма`фесфер тут же определил, что либо он только что задел что то ценное, либо у него в руках что то ценное. Случай не предоставлял времени для выбора, а потому бывший заключенный в миг схватил охапкой во вторую руку старика и поспешил скрыться. Такая быстрая реакция только еще больше разожгла необузданную ярость воина, и тот ринулся прямиком за вампиром. В один ужасающе грациозный прыжок Ма` фесфер преодолел забор, отделявший задворок от улицы, и скрылся во мгле ночного города, где-то в домах, между углами уютных жилых помещений.
Алекс выбежал из той же двери несколькими секундами позже. Не найдя ни врага, ни Себастьяна, он решил пойти, а точнее побежать по следу, который обильно оставлял за собой, разрывая более тонки материи пространства при перемещении, не знакомый ему вампир.
Глава 8.
"Ай, как интересно! Пару козырей мне не помешает" - думал Ма`фесфер, скача в тенях с крыши на крышу, таких разных и чем то невероятно одинаковых домов, пронизываясь в десятки переулков, словно иголка между колосками в огромном стогу сена. За ним неустанно следовал молодой Воин. Он рвался к своему врагу с каждой минутой все яростнее и стремительней. В этих глазах застыло время, в них была только цель, и несколько десятков, грубых материальных препятствий, в виде стен и заборов.
Как вдруг все перед глазами Воина вспыхнуло белоснежным пламенем. Каждый камешек, каждая частичка этого мира взорвалась ослепляющей искрой, поразив глаза до боли, от которой многие теряют сознание. Как ни странно уже через несколько секунд зрение вернулось к нему в полном объеме. Вот только теперь перед Воином уже не было весеннего, царствующего жизнью, ночного города. Вокруг была вода, и только вода. Он стоял по колено в ней и смотрел на прозрачную гладь, под которой лежало песчаное, твердое дно. Одна только вода, как будто до дрожи в суставах мелководное озеро, и он посреди него. Горизонт утопал буквально сказочно, какая то неправдоподобная белая полоска разделяла небо и воду. Молодой воин знал, что это обман, всего лишь иллюзия, нещадно подлая выдумка. Она отравляет разум, забирается в самые отдаленные уголки сознания, превращая мир в нечто иное, нечто отвлеченное, а главное, никоим образом не связанное с реальностью. Оставалось стоять, взять себя в руки и стоять до тех пор, пока не пройдет наваждение. "А если оно и вовсе не пройдет? Если вот это теперь моя реальность, реальность умалишенного!" - мелькнула страшная мысль, но тут же потонула в невероятно сильной воле бойца. Нужно стоять, вода кажется настоящей, она, по всей видимости, пресная, прохладная расслабляющая, как и легкий ветерок, прохладно ласкающий, словно путана. Ну и уж конечно настоящим казался песок, на месте которого должен был быть каменный тротуар.
Алекс мчался по следу загадочного вампира пока, наконец, не увидел его: Ма`фесфер стоял в конце длинного и узкого переулка улыбаясь и глядя на то как в нескольких десятках метров от него стоял молодой инквизитор, погруженный в свои мысли и, кажется, абсолютно не замечавший реальности. Как только бывший узник увидел Алекса, он поменялся в лице, а затем, закинув девушку-инквизиторшу и Себастьяна в непонятно откуда взявшийся черный Опель, кинулся бежать дальше. Местами он даже парил, забираясь на невысокие здания или спрыгивая с них. Алексу вовсе не хотелось убивать беззащитного врага, чему-чему, а чести его научили. Поэтому он бросился прямиком вслед за бывшим заключенным, ведь черный Опель быстро скрылся в узких улочках, да и не угнаться ему было за машиной, а вот вампир, перемещающийся с таким огромным выбросом энергии, оставлял за собой добротный след. Терять Себастьяна сейчас было никак нельзя, ведь в спасении старика и заключалось его задание.
"Он бежит за мной, как интересно," - размышлял Ма` фесфер, передвигаясь по ночному городу, о преследовавшем его Алексе, - "посмотрим-посмотрим! Неужели это и есть тот самый выскочка убивший Тамрина? Но откуда у него столько сил раз это правда? Ну, ничего, после снятия такой весомой на данный момент фигуры у меня появится все, власть, известность. Отлично же я заявлю о своем возвращении!"
Вот и прошло наваждение, запеленавшее сознание молодого Воина на долгие, нескончаемые секунды. Кто знает, сколько прошло времени? Для бегущих в нескольких сотнях метрах от сюда вампирах это было не более двух минут, а для жертвы такого издевательства время замерло на несколько часов. Теперь молодой Воин уже, не знал, есть ли вообще смысл продолжать погоню, но выбора не было. Зачем тогда это все? Что делать, если задание провалено, а любовь всей его жизни уже не на этом свете! Нужно верить, не сдаваться и верить, что она все еще жива. Нужно найти этого ублюдка и выпустить ему кишки. "Пусть она не любит меня, пусть не замечает, но я ее не брошу, никогда не брошу. Пусть мои мышцы разрывает от напряжения, сердце выпрыгивает, а из сотен ран кровоточит кровь, пускай все это БУДЕТ, но и тогда я ее не оставлю. Дорога воина состоит из крови и боли, а в конце этого пути только смерть – так всегда говорили мои мастера. И настоящий воин тот, которого не интересует ничего кроме битвы, что ж, посмотрим, если иного пути мне не светит, если меня ждет только война, только боль, пусть будет так. Вот и решим, что судьба преподнесет мне, боль и отчаяние или счастье рядом с любимым человеком. Все равно я не отступлю".
Другие мысли воина не посещали, все, что ему было нужно, это та девушка-инквизитор, в вампирских лапах. Бежать приходилось почти наугад, иногда цепляясь за что-то, раздирая себе одежду, царапая кожу. Не было иного выхода. Враги скрылись, благо чудодейственное чутье помогало обнаружить вампиров. Это было привилегией старой школы инквизиторов, такими способностями, основывавшимися на вере и даже на удаче, обладал не каждый, однако такой, можно сказать "спецназ" не мог противостоять вампирам без всяческих ухищрений. Бежать приходилось долго. Температура тела росла, однако "следы" становились все четче. Прошел километр, затем другой. Вот они уже и вне города. Бегут по какой то узкой дороге, похоже на трассу только уж слишком хлипкую и заброшенную. Дыхание сбивается, легкие разрывает воздух. Почему он такой холодный? Воздух впивается в грудь словно лезвия, отравленные лезвия, этот яд льется по всему телу. Виски уже давно стучат сердечным ритмом, а само сердце, где-то впереди, не с ним, ой как не с ним. Но вот скоро, какой то особняк, хорошо, что силы еще есть, адреналин не даст просто так упасть. "Она, видимо, уже там. Я чувствую это!" - трепетало в голове у молодого Воина.
And now it's time to love Hypnotoad!
-
_Ocelot_ - Обыватель
- Автор темы
- Сообщения: 630
- Зарегистрирован:
01 дек 2005, 16:36 - Откуда: из тени
- Has thanked: 0 time
- Have thanks: 3 times
Сообщений: 2
• Страница 1 из 1
Кто сейчас на конференции
Посетителей: 6, из них зарегистрированных: 0, скрытых: 0 и гостей: 6 (находятся на конференции)
Этот раздел просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 6